36 лет отделяет нас от трагического дня - 26 апреля 1986 года, когда произошла авария на Чернобыльской атомной электростанции. В ликвидации последствий этой катастрофы с 1986 по 1990 годы из ГО Богданович принял участие 101 человек, многих из них уже нет в живых.

В год 35-летия со дня аварии в нашем городского округе была издана книга памяти «Чернобыль: жить и помнить», автором которой является Василий Кочнев. Именно его воспоминаниями о службе в Чернобыле мы бы хотели сегодня поделиться.

В могильники закапывали целые деревни

В апреле 1988 года, как офицер запаса, Василий Николаевич был призван на специальные сборы на 180 суток (куда и для чего сразу не сообщалось), откуда после прохождения медкомиссии вместе с остальными призванными на автобусах доставили в Златоуст. Во время переезда было сообщено, что они будут направлены на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Не желающим туда отправляться предложили выйти, но никто не воспользовался этим предложением. Подготовку прошли в Златоусте в течение недели. Из Челябинска на транспортном самолёте Ил-76 их перебросили на место службы.

Служил Василий Николаевич в Уральском полку химической защиты. Место дислокации было в Брагинском районе, д. Сувиды Гомельской области, в палаточном городке. Он был назначен заместителем командира роты по политчасти. В обязанности Василия Николаевича входила работа по поддержанию в роте здорового морального и психологического климата, по укреплению воинской дисциплины; забота о быте и досуге личного состава. По утрам проводил политинформации, к которым готовился после общего отбоя. Кроме этого, он участвовал и в тех работах, которые выполняли ликвидаторы.

Сначала около месяца занимались дезактивацией жилого сектора города Брагина, население которого не было эвакуировано. Ликвидаторы мыли снаружи стены домов, на крышах меняли старый (заражённый) шифер на новый, во дворах домов снимали вручную лопатами верхний заражённый слой почвы, грузили его на машины для вывоза в могильники, а с других карьеров привозили чистый грунт для замены снятого, ремонтировали дороги.

Работали и в деревнях, население которых сразу после Чернобыльской аварии, в начале мая, было эвакуировано. В одно мгновение жители таких заражённых деревень потеряли всё, чего добивались крестьянским трудом всю свою жизнь.

На работу ездили на грузовых машинах под брезентовым тентом. Машины шли колонной. Работать на местах начинали после того, как химики-дозиметристы производили там замер уровня радиации. От этого зависело, как проводить дезактивацию.

Те домовладения, которые были сильно заражены, приходилось полностью разбирать вручную, грузить на транспорт и отвозить в могильники. Были и бортовые машины, которые нужно было в могильнике также разгружать вручную. Радиационный фон в могильниках был очень высок, поэтому в них работали по очереди.

Чистили ликвидаторы и улицы от общего мусора, всех хозяйских строительных запасов, что находились на придомовой территории. Скашивали вручную косами придомовую, уличную траву и увозили в могильники.

Сильно заражённые населённые пункты целиком хоронили механизированным способом. Такую работу выполнял соседний механизированный батальон. В его распоряжении были экскаваторы, бульдозеры, БАТЫ, пожарные машины. Рядом с усадьбой этой техникой выкапывалась глубокая траншея-яма, и этой же техникой постройки сталкивались в траншею, в траншее всё трамбовалось. А последним этапом захоронения являлось закапывание всего содержимого вынутым грунтом и тоже с трамбовкой. Во время этих работ было много радиоактивной пыли, поэтому рядом стояла пожарная машина и «гасила» эту пыль. На месте поселения или деревни оставалось чистое поле. От этого иногда в дрожь кидало.

Работали ликвидаторы строго в рабочей одежде: х/б костюм с нижним бельём, кирзовые сапоги, пилотка, бушлат, «лепесток» на органы дыхания. Раздеваться было нельзя, тем более загорать. Нельзя было купаться, есть местную рыбу, грибы, овощи, фрукты, ягоды, которые росли в изобилии. Воду пили только из скважин полка, её привозили на место работ. После работы все посещали душ с баней, переодевались в чистое и шли в столовую.

В начале службы, как вспоминает Василий Николаевич, офицерам были выданы дозиметры-накопители. Но на протяжении всего отработанного времени показания с них никто не снимал.

- Я находился здесь с апреля по октябрь, - вспоминает Василий Кочнев. - И всё это благоухание природы до сих пор стоит перед глазами. Несмотря на это, общее впечатление от увиденного и пережитого было мрачным: тридцатикилометровая зона безлюдна и относительно безжизненна. Нет ни птиц, ни кошек, ни собак, ни мышей и насекомых. Мёртвое сказочное безмолвие.

Боялись ли чернобыльцы радиации? «Особо об опасности не думали, - добавляет Василий Николаевич. - Был приказ, был гражданский долг хорошо выполнить ту или иную работу и в срок. Да и какой-то нереальной казалась опасность: незримая, без цвета и запаха… Особо и не знали о последствиях радиации. Бесед в полку об этом не было, а как живут ликвидаторы, побывавшие в первые годы здесь, после аварии, никто не знал.

В целом работа была и физически, и психологически трудна. Домой обо всём этом, конечно, не писали, чтобы не тревожить семью. Чем ближе подходил конец службы, тем больше чувствовалась усталость. Последним видом работ стало огораживание забором из колючей проволоки опасной зоны ЧАЭС. И с этой работой справились».

Подготовила Светлана Еремеева по материалам книги «Чернобыль: жить и помнить».